В пространстве “Южной Мангазеи” Киора Янева
О писателе-кинокритике Киоре-Александре Яневе, авторе “Южная Мангазея” известно крайне мало: “Учился в Людвиг-Максимилиане в Мюнхене и в Щуке в Москве, занимался филологией и режиссурой. Живу в Германии и в Москве” . В свою очередь, о его дебютном романе известно чуть больше.
Начиная с февраля 2016 г., отдельные главы последовательно публиковались в журнале “Зарубежные задворки”. И уже в 2020 г. “Мангазея” была выпущена полноценной книгой. И само по себе произведение компактно — в общей сложности занимает 200 страниц, не считая приложения. Последнее подано в форме “фонотеки”, просмотренной второстепенным героем по имени Викч. Также здесь приводятся мини-отзывы на фильмы, ранее опубликованные Яневым в вышеупомянутом журнале. Можно сказать, это поэтизированные выжимки происходящего на экране — смальта из киновысказываний.
В значительной степени текст вырисовывает для читателей абрис интерпретированной Яневым Москвы, живущей “по каким-то подземным законам”. При этом с помощью такого расплывчатого описания автор пытается типизировать русскую жизнь, предпочитая реальности не-реальность.
И весь остальной город в котловине между горами всегда был покрыт плотной дымкой, сквозь которую просвечивала сеть блестящих арыков, точно Юмея держалась над клубящейся пропастью в напряжённом гамаке из выпрямленных горных ручьёв.
Не реальная Юмея, конечно, а та сверкающая, о которой мечтала Ка и поэтому с такой радостью приехала сюда. Освобожденный от тяжелого смога стрельчатый город, стремящийся вверх, с легкими летучими жителями…
Автор перемещает читателей в локации, находящиеся в самых разных концах выдуманного им мира. Заставляет спуститься в метрополитен – в глубинное царство, которое как будто заспиртовано и при первой возможности должно выйти на поверхность, а также поднять голову на Седьмое небо и увидеть там мозг падшего, разбившегося ангела-хранителя, где обитают загадочные воздушные канатоходцы… Таким образом, Янев задействует пространство города, а также небо и землю.
Помимо работы над пространством внимание обращается и на время – эпоха будто оторвана от реальности. В “Южной Мангазее” Киором Яневом активно используется метод “раздвоения” и кажется, что он создаёт собственное летоисчисление. Москве с реальным метрополитеном с такими родными и привычными станциями, как “Маяковская”, “Сокольники”, “Царицыно” сосуществует в одном пространстве с Москвой-Юмеей, потусторонней и глубинной, где Иван Грозный должен воскреснуть в одеждах Ленина. С каждым новым образом, встраивающимся в череду прочих, Южная Мангазея преломляется в советско-азиатской версии Мангазеи Северной, исторической.
Click here to preview your posts with PRO themes ››
Обложка книги
Несмотря на многоплановость, созданную автором, мы можем выделить магистральную сюжетную линию. Герой по имени Ян на протяжении всего произведения ищет свою идеальную возлюбленную:
…ибо настоящая любовь не ведает преград, и что если пройти вновь её дорогой, повторить прошлые маршруты, то вскроются затоны боли по утраченному, темная застройка станет прозрачной, будто из солнечных лучей, и все потерянные и забытые найдутся.
Во многом эта сюжетная линия перекликается с лейтмотивом поиска бессмертия. При этом кажется, что для Янева важен не столько исход этих поисков, сколько сам процесс. Скорее, на первый план выходит туманное происходящее, которое пестрит постоянными магическими трансформациями:
Как вместо ампутированной руки ещё какое-то время существует фантомная рука, так у него существовала ампутированная возлюбленная, изредка подчерняя близлежащие тени, похожие на ящериц, юркавших по окульским расщелинам того нестерпимого лета, когда с него, с пресмыкавшегося, слезло всё, и она могла проникать в него, словно призрак, без преград.
В отношении романа Янева напрашивается термин проэзия, изобретённый Сашей Соколовым. “Мангазея” воздействует на читателей, привлекая тонкостью и языком на грани поэзии и прозы. Такое “плетение словес” создаёт впечатление верлибра, записанного в строчку. И говоря о лингвистических особенностях текста, стоит отметить, что он изобилует всеми возможными метафорами и языковыми находками. Может появиться ощущение текучести — благодаря ему по ходу чтения становится понятно, что писатель прекрасно владеет темпом романа.
В тексте с самого начала задаётся определённый темпоритм: предложения примерно одного размера настраивают тон повествования, придавая ритм, сталкивая поэтические и прозаические стороны текстов. Вместе с тем, подобная текучесть с самого начала воспринимается как брожение в разлагающемся теле государства, описанного в романе: “Империя на костях – ортопедическое чудо”. Сам нарратив и писательский почерк Янева в этом случае подкупающе напоминают Андрея Белого с его “Петербургом” и Милорада Павича с его произведениями в духе магического реализма.
Исходя из этого, “Южная Мангазея” Киора Янева представляет собой исключительный языковой эксперимент, наблюдение за которым довольно увлекательно, но требует особой сосредоточенности.
