Рассказ «Балкон»
В этот вечер все было так пропитано хмелем, что казалось, сам воздух можно выжимать прямиком в бокалы, стаканы и кружки. Невозможно в деталях восстановить то, что происходило перед своеобразной «точкой отсчёта», однако дальнейшее врезалось в память, словно первая любовь или первый поцелуй.
Знаете, есть такие люди, которые будто рождены для того, чтобы на них глазели, чтобы их изучали, но настолько издалека, словно они загадочные планеты, на которые нужно смотреть в телескоп. Когда он вошел в комнату, сложилось впечатление, что весь свет в комнате почтительно повернулся в его сторону, выделяя его среди других людей, как самый дорогой лот аукциона. Его голос, слишком низкий, чтобы быть подростковым, и слишком высокий, чтобы пугать и отталкивать гулом, был чем-то, что ты ловишь краем уха или на подсознательном уровне: такой часто встречается в рекламе или русской озвучке любимого зарубежного фильма.
Проделав ряд неловких, чуть-чуть глупых и даже угловатых движений мы параллельно оказались на одном и том же балконе. Разговор был абсолютно пустяковый, если не сказать пустой. Он курил, периодически снисходительно смотря на всех людей вокруг, я смотрела на то, как закат рыжими, как перья феникса, облаками раскрашивает позднее летнее небо. Ни с того ни с сего разговор, как река, обрекшая силу, зашел в русло литературы, мы обсуждали и разницу «Памятников», и Ремарка, и что-то из научпопа.
Он назвал мне свою любимую книгу, я парировала «Войной и Миром», такой страшной для школьников, но такой прекрасной, когда прочитываешь ее не из-под палки, а по своему желанию. Он усмехнулся, как кот, поймавший в свои лапы мышь, сказал пару фраз на французском и завершил победным: «Если бы я выбирал визуализацию Наташи Ростовой — ей бы стала ты».
Интерес к загадочному «нему» испарился так быстро, как задувают надоевшую свечу. Даже на балконе стало непростительно душно и тесно, словно что-то хотело вытолкнуть меня оттуда. Не хватало лишь заговорщического «я тебя украду!» с хитрым подмигиванием. Настоящий герой романа. Мои мысли наконец нащупали эту цепочку ассоциаций, вызывающих фразу «кого-то ты мне напоминаешь». Он собрал в себе качества Андрея Болконского и Анатоля Курагина. Даже способ воздействия на людей и, в частности, на дам слишком схож с методами этих красавцев Толстого.
Только я с самого начала, не зная, чем все обернется, и на протяжении всей эпопеи, на каждой странице, любила Пьера.
