5 причин влюбиться в Ингмара Бергмана
1.Психологизм и экзистенция.
Картинам Бергмана свойственен близкий русской душе экзистенциализм. Многие считают его сумрачным и, более того, депрессивным писателем реальности — что, как минимум, слишком односторонне отображает действительность. Бергман склонен к глубокому экзистенциальному самокопанию, и делает это с виртуозностью мрачного гения, чутко исследуя тенистые уголки своей (и зрительской) души. После просмотра «Персоны» (наверное, одной из самых сложных картин шведского режиссера, задающей вопрос о человеческом устройстве как таковом) или «Молчания»(напряженной драме об отношениях между двумя сестрами) есть ощущение искупления, освобождения, какое бывает после похода к хорошему психотерапевту.
Хотя в случае Бергмана, это, скорее, сакральное опустошение после исповеди – режиссера занимают религиозные вопросы не меньше психологических. Алтарная, метафорическая атмосфера «Седьмой печати» — картины-притчи, действие которой разворачивается в средневековой Швеции, по ритму схожа с магией чтения священных книг. Хотя кто он – фанатик или богоборец – зрителю решать самому.
2. Женщины Ингмара Бергмана.
Бергман-режиссер обладал удивительным постоянством, в отличие от Бергмана-мужа (его яркая любовная биография насчитывает 5 браков и несколько долгих романов). Режиссер подарил миру, наверное, самую большую коллекцию женских образов, сыгранных великолепными шведскими актрисами – Ингрид Бергман (занимает 4-е место в рейтинге 100 величайших звезд кино за 100 лет по версии AFI ) , Ингрид Тулин (сам Бергман об одном из ее образов сказал, что она — параболическая антенна для приема таинственных сигналов потусторонних передатчиков), Лив Ульман.
С последней его связывал, помимо рабочих отношений, продолжительный роман, у них даже есть совместный ребенок. Ульман сыграла в 8 фильмах Бергмана и была номинирована на Золотой глобус за роль в фильме «Сцены из супружеской жизни» — сериала, в минималистичных интерьерах которого происходит долгий и глубокий диалог об отношениях.
3. Обнажающая оптика.
Бергман выводит проблемы личного характера – детские травмы, формирующие события – в поле говорения. Шведский режиссер превращает саму свою жизнь в искусство, преломляя ее оптикой кинокамеры.
Его отец был пастором, и глубокие религиозные переживания характеризуют самые юные годы. В автобиографической книге «Латерна Магика» Бергман много пишет о детстве, о тех страхах, которые формировали детскую космогонию, о воспитании, в основе которого лежали такие понятия как грех и наказание, прощение и милосердие. Режиссер вырастет, и перенесет свои переживания на экран. Сюжет «Причастия» — второго из фильмов «трилогии веры» закручен вокруг чувств человека, оставшегося запертым в заброшенной церкви наедине со своими мыслями и страхами (маленьким мальчиком Бергман был закрыт в часовне и провел там несколько пугающих часов).
Click here to preview your posts with PRO themes ››
Режиссер страдал от недостатка материнской любви, в которой так сильно нуждался, и воспоминания о своих отчаянных попытках обратить на себя внимание матери находят отражение в драме «Осенняя соната» 1978 года, номинированной на Оскар и взявшей «Золотой глобус».
4. Вещь в себе.
Бергман – режиссер в каждом своем проявлении. И хотя мировую славу он нашел как режиссер кино, начинал Бергман как режиссер театральный. Бергман – сам себе всё: и сценарист, и писатель: многие фильмы сняты по его авторскому сценарию. Интересно, что признание начало находить режиссера после того, как сценарий, написанный им, попал в руки одного из основателей шведского кинематографа Виктора Шестрема. При такой глубокой спайке с киномиром, удивительно его решение в 1982 году закончить с кино и полностью посвятить себя театру, в производственном процессе которого Бергман больше всего любил репетиции.
5.Первый, кто смог убедительно показать смерть.
Оперировать такими сакральными понятиями, как жизнь и смерть, при этом не скатываясь в патетический пафос, сложно. Действительно, вывести в кадр загримированного актера, который сообщит зрителю о том, что он смерть так, чтобы это не вызвало гомерического хохота, практически невозможно. Однако Бергману это удалось. В «Седьмой печати» режиссер создал один из самых убедительных образов смерти в мировом кинематографе. Как пишет в дневниках сам Бергман, «Седьмая печать» случилась только благодаря его решимости – ведь процесс съемок очерчивал довольно экстремальные для кинопроизводства рамки: финансирование было выдано лишь при условии, что фильм будет снят за 35 дней. Для экономии времени и денег в качестве экстерьера Бергман использовал задворки киностудии
